Суд присяжных: уже рано или ещё поздно?

Задействование в правовой системе Украины суда присяжных на данном этапе так же абсурдно, как и название этой статьи. И, тем не менее,  обсуждение этого вопроса необходимо, и не только в профессиональных кругах, но и среди общественности.

На сегодняшний день суду присяжных посвящены несколько скудных статей в Уголовно-процессуальном кодексе Украины и в Законе Украины «О судоустройстве и статусе судей», никоим образом не согласующихся с Конституцией Украины, что создаёт лишь декорацию этого суда и не более того.

В противоположность законодательству современной Украины, Устав Уголовного судопроизводства Российской империи от 20 ноября 1864 года содержал ряд специальных разделов, посвящённых деятельности суда присяжных, а именно: «Открытие судебного заседания с присяжными заседателями», регламентирующее порядок голосования; «Постановление приговоров с участием присяжных заседателей», «Объявление приговоров».

За порядком совещания и рассуждений присяжных после удаления их в охраняемую стражей комнату, наблюдал старшина, избираемый из числа грамотных лиц. При этом председательствующий, вручая присяжным вопросный лист, объяснял им существенные обстоятельства дела и законы, относящиеся к определению свойства рассматриваемого преступления или проступка и общие юридические основания к суждению о силе доказательств, приведённых в пользу и против подсудимого. А установленное привило о подаче старшиной своего мнения последним при голосовании присяжными вводилось в качестве гарантии самостоятельности решения присяжных и отсутствия какого-либо давления старшины ^[1].

В Учреждении судебных установлений 1864 г. присяжным заседателям была посвящена специальная глава «О присяжных заседателях», где подробнейшим образом был прописан порядок формирования списков  присяжных и требования, предъявляемые к кандидатам.

Согласитесь, довольно прогрессивное законодательство, принимая во внимание, что только в 1861 году было отменено крепостное право.

Изысканный слог выдающегося юриста Анатолия Фёдоровича Кони,  приверженца и защитника суда присяжных, описывает его как дорогое и полезное растение.

«Опытный и знающий садовод, в лице составителей Судебных уставов, – пишет он, – перенёс его из чужих краёв на нашу почву, вполне для него пригодную, и затем уступил другим возращение этого растения» ^[2].

Но вся проблема в том, что в отличие от дореволюционной России,  наша почва более не пригодна. Получив смертельную дозу морально-правового декаданса ещё в 1917 году, она, по прошествии боле 100 лет, так и не оздоровилась. И любое здравое зернышко, попадая  в неё, или погибает, или вырастает недоразвитым.

«Мало надеть фрак, чтобы сделаться цивилизованным народом, кроме того нужно усвоить себе много такого, что не дается путём законодательным, путём реформ сверху, путём предписаний» .

Юридические и политические учреждения не указательные знаки, а формы общественной деятельности, отправляемой людьми известной страны известного умственного и нравственного уровня и известного исторического момента^[3;6].

Другими словами, каковы люди, таковы и учреждения.

Давайте на мгновение представим, что в Украине начал действовать суд присяжных, отвечающий всем требованиям англо-саксонской правовой семьи, и мы присутствуем на слушании резонансного дела.

Двенадцать присяжных заседателей заняли свои почётные места в зале, полном зевак и прессы… Подавленные от горя потерпевшие держаться особняком.На скамье подсудимых сидит бледный человек с  большими скулами и глубоко впавшими стеклянными глазами. «Прирождённый преступник» – подумает один из присяжных, начитавшись литературы по уголовной антропологии.

Прокурор готов как никогда, он отлично владеет материалом и в мельчайших деталях описывает место преступления, периодически подчёркивая антисоциальность подсудимого.

Слова обвинения бьют прямо в цель, вызывая в зале гул негодования. В памяти присяжных всплывают жуткие картинки с места происшествия, разнесённые как инфекция по бескрайним просторам «Интернета».

Подсудимый говорит тихо и невнятно, что чрезвычайно раздражает судью и присутствующих в зале. От волнения он теряет контроль над своим голосом, садиться, и теперь всё внимание обращено на его адвоката.

Защитник в пух, и прах разбивает каждое представленное в суде доказательство. Он блестяще выстроил линию защиты, демонстрируя полную решимость доказать невиновность своего подзащитного, он много часов  провёл, изучая это дело, за его плечами огромный багаж  знаний и многолетний опыт работы.

Но присяжные заседатели не владеют тонкостями уголовного процесса. Они не знают и не хотят знать, чем косвенные доказательства отличаются от прямых, и почему адвокат так много внимания уделяет нарушениям, допущенным при обыске и выемке доказательств.

Все доводы защиты кажутся им искусственными попытками помочь убийце избежать правосудия. В семье, на работе, в интернете они уже вынесли свой приговор. И сейчас им предоставлена возможность озвучить его.

В самом деле, какая разница, что следственный эксперимент провели с нарушениями, а показания свидетелей шаблонны?!. А адвокат… он ведь просто отрабатывает свой гонорар.

Итак, каким будет вердикт присяжных по этому делу, если задолго до передачи его в суд благодаря СМИ и социальным сетям в обществе уже сложилось мнение о виновности подсудимого?

Осмелятся ли присяжные пойти против мнения толпы, если у них вдруг всё-таки возникнут сомнения? Ведь поговорку «моя хата с краю» не просто так придумали.

Между тем, о влиянии социальных сетей на профессиональный суд высказывалась судья Большой Палаты Верховного Суда Елена Кибенко.

По мнению судьи, «виртуальный брифинг» – amicus brief, письменные или устные высказывания юридических аргументов в пользу определённой позиции по делам, рассматриваемым Верховным Судом США, осуществляемые за рамками судебного процесса и имеющее целью повлиять на решение суда, в той или иной форме перекочевал и в наши просторы.

Поэтому судьям и помощникам необходимо очень осторожно относиться к «виртуальным брифингам», особенно тем, которые построены больше на эмоциях, нежели на логических аргументах, так как речь может идти о спланированном механизме влияния на судей с целью склонения их  к вынесению определённых решений или оказание влияния на правовое сообщество с целью формирования мнения о решении, как о несправедливом или ошибочном  ^[4].

И если через социальные сети оказывается влияние на профессиональных судей, как тогда будет обеспечиваться беспристрастность присяжного, подверженного ежедневным виртуальным нравоучениям по делу, где он должен вынести вердикт?

Ведь «присяжные заседатели люди жизни, а не рутины» ^[5;40].

В США, если дело, рассматриваемое коллегией присяжных, является очень сенсационным и имеет большую огласку в обществе и СМИ, судья может отдать распоряжение о «секвестировании» (изоляция) присяжных.

В таком случае присяжных могут поселить в гостинице или в загородном доме, где нет доступа к телевизору, интернету и газетным изданиям, то есть, к любым источникам информации, которые могут создать предвзятое отношение присяжного к делу. Обычно резонанс вокруг дела вызывает проблему с формированием присяжной скамьи, так как тяжело найти человека, который не слушает радио или не читает новостей. Однако если кандидат в присяжные слышал о деле, но не составил мнение о нем, которое делает невозможным его беспристрастность, то это не повод для дисквалификации кандидата в присяжные ^[6].

Что до нас, то едва ли сможем  мы позволить себе подобную роскошь, а значит, вопрос об объективности присяжных и справедливости приговора останется под вопросом.

Кроме того, возможно ли рассчитывать на непредвзятость членов коллегии присяжных в деле с политическим оттенком?  

Ведь для того, чтобы судить подобную категорию дел, нужно иметь чувство безопасности и сознание, что свобода и жизнь присяжного не подвергнется посягательствам.

«Творить же суд справедливый под дамокловым мечом, могущим ежеминутно поразить, едва ли возможно» ^[3;36].

Сможет ли преодолеть присяжный разрушительное чувство зависти к оказавшемуся на скамье подсудимых состоятельному и успешному подсудимому, или  наоборот, преодолеть чувства брезгливости и равнодушия по отношению к упавшему на социальное дно индивиду?

Насколько добросовестным будет он, или как в романе «Воскресение» (Л.Н. Толстого), станет голосовать за признание подсудимого виновным «потому что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем решением, при котором все скорей закончиться» ^[7]?

Опытные судебные деятели дореволюционного суда присяжных не раз замечали, как какая-нибудь характерная черта в личности потерпевшего или подсудимого, иногда какая-нибудь его фраза, возглас, замешательство, открывающие внезапно внутреннюю сущность человека, свойство его деятельности и житейского поведения, сразу приобретают огромное значение по произведённому ими впечатлению, и властно склоняют мысль присяжных к обвинению или оправданию  ^{[8; 36]}.

Но позвольте, а как же норма права, закон, здравый смысл, в конце концов, если решение жюри будет зависеть от впечатления, производимого подсудимым? Не проще ли кинуть кости: чёт или нечет?  Выпал чёт – виновен, нечет – невиновен.

Даже ревностный защитник суда присяжных А.Ф. Кони подвергал сомнению возможность присяжных судить в деле, где фактическая сторона не ясна, а факт не доказан, и где нужна сложная работа логики, памяти и проницательности ^{[2; 222]} .

В статье «Присяжные заседатели» он пишет: «Важно разъяснение присяжным разницы между сомнением в виновности, остающимся после тщательного взвешивания всего, что говорит за и против неё, и тем сомнением, которое легко возникает там, где умственная работа недостаточно напряжена или где легко возникающее сомнение даёт соблазнительный повод от этой умственной работы уклониться»  ^{[5; 51]}.

По словам Монтескье, все держится на добродетели, так как в суде народном всё зависит от того, насколько в обществе энергично чувство нравственной обязанности, насколько оно подвигает его к деятельности. Без этого чувства суд народный, из высшего блага может превратиться  в высшее несчастье. Судей, не исполняющих требований закона можно низвергнуть, но с присяжными, постоянно отливающими и приливающими из одного и того же источника, ничего сделать нельзя. Зараженный орган можно отсечь, но когда яд распространяется по всему организму, разливаясь по мельчайшим его сосудам, тогда отравлен уже весь организм.

Революции, война, политический и экономический кризис не самая удачная платформа для возведения института суда  присяжных. Эти явления оголяют человека от своего костюма культурного поведения, выращивают и культивируют вражду, злобу, ненависть, посягательства на жизнь, права, свободу и достояние других людей ^[9]. И чем продолжительней эти процессы, тем более деградирует общество в морально-правовом отношении.

И весьма вероятно, что факторами, существенно влияющими на решение нашего жюри как в одну, так и в другую сторону, станут не  фактическая сторона дела, закон и право, а социальное и имущественное положение подсудимого, его политические, языковые и религиозные предпочтения, национальная самоидентификация, участие в политических партиях и общественных организациях, в вооружённых противостояниях и прочих политических процессах.

«Где между двумя частями населения кипит вражда, политическая или религиозная, там трудно надеяться на правильный ход народного суда»  ^{[3; 52]}.

Подставьте вместо чувства нравственного долга одно осознание права решать чью-либо судьбу, при этом как угодно, и импульс, инстинкт, чувство обиды, зависти, мести, комплексы превратят  суд присяжных в судилище, мало чем отличающееся от революционных трибуналов, которые, вынося приговоры, так же руководствовались не нормой права и законом, а внутренним убеждением, искажённым чувством справедливости в служении опустившемуся обществу и  особым правосознанием – «революционным».

Поэтому для своего существования суд присяжных нуждается, прежде всего, в построении правового государства. В государстве, в котором действует произвол, а не закон, этот институт действовать не может.

Суд присяжных нуждается в повышении правовой культуры населения и его благосостояния. Ибо в условиях отрицания общественных ценностей, социальной незащищённости и бедности вряд ли можно рассчитывать на улучшение качества судопроизводства.

Государство, не способное обеспечить элементарные права, гарантированные Конституцией, тем более не вправе рассчитывать и требовать от населения ответственного и добросовестного участия в отправлении правосудия.

Более того, учитывая наши реалии, открытым остаётся вопрос об обеспечении безопасности присяжных. Они не должны опасаться за  жизнь и здоровье, как пребывая в здании суда, так и за его пределами, если их решение  не будет отвечать ожиданиям определённых  групп.

Но и в странах, являющихся родиной суда присяжных,  правосудие страдает от вынесения несправедливых и незаконных приговоров.  

В 2019 году были сняты обвинения с Чарльза Рэя Финча , отправленного в июле 1976 года в камеру смертников Северной Каролины на основании ложных показаний судебно-медицинских экспертов и свидетелей, которыми манипулировали, кто бы вы думали, полицейские.

Сорок три года спустя он стал 166^-м человеком в Соединенных Штатах, который был оправдан после несправедливого осуждения.

В марте Клиффорд Уильямс-младший был реабилитирован через 42 года после приговора к смертной казни во Флориде ^[10]. 

Особенно показательным является судебный процесс, связанный с преступлением 70-летней давности, проходивший в США с января по декабрь  2014 года.

Речь шла об отмене смертного приговора, вынесенного 14-летнему чернокожему подростку Джорджу Стинни, признанному судом присяжных виновным в двойном убийстве и казненному на электрическом стуле  16 июня 1944 года.  Все члены судебного жюри в далёком 1944 году тогда были белыми мужчинами. При этом, присяжных не смутило, что свидетели защиты к делу не привлекались, а рассмотрение дела продолжалось меньше 3-х часов. 10 минут было достаточным для того, чтобы  единогласно признать подсудимого виновным.

Согласно  базы данных (Innocence Database) Информационного Центра о смертной казни  (Death Penalty Information Center) рекордное количество оправданий в 2018 году было результатом неправомерных обвинений, полученных полицией и/или посредством должностных преступлений (107) или лжесвидетельством/ложным обвинением (111), причем оба часто происходили в сочетании ^[11]. 

Новое исследование, проведенное в 2021 году, выявило 11 ранее незарегистрированных случаев оправдания, приговоренных к смертной казни, в результате чего общее число людей, оправданных после того, как они были ошибочно осуждены и приговорены к смертной казни, достигло 185 человек.

Неправомерные приговоры к смертной казни имели место практически во всех частях страны, а оправдания были задокументированы в 29 штатах и 118 различных округах.

Анализ 185 дел о невиновности выявляет тревожные модели неправомерных действий официальных лиц и расовой предвзятости. Почти 70% оправданий были связаны с неправомерными действиями полиции, прокуратуры или других государственных чиновников. 

80% неправомерных приговоров к смертной казни были связаны с тем или иным сочетанием неправомерных действий или лжесвидетельства / ложного обвинения, а более половины – с тем и другим.

Неправомерные действия чаще происходили в случаях с участием чернокожих реабилитированных (78,8%), чем белых реабилитированных (58,2%) ^[12]. 

Самый длительный несправедливый приговор в истории Великобритании – колыбели суда присяжных, пришелся на долю Шона Ходжсона, приговорённого к пожизненному лишению свободы в 1982 году. 

В 2009 году приговор был отменен, а Шон Ходжсон вышел на свободу после 26 лет заключения  ^[13]. 

Если на родине суда присяжных, где этот институт – часть жизни народа, одна из основ судебной систем случаются подобные изуверские случаи «неправосудия», что же в таком случае говорить о поражённых вирусом правового нигилизма государствах?

Профессор Миттермайер К.И.А. в своё время писал, что деятельность судов присяжных зависит, главным образом, от социального, политического и нравственного состояния страны, и особенно от степени народной образованности.

В качестве примера профессор приводил французов, которые в первый раз были призваны к присяжнической деятельности в самый разгар революции; во время ужасов террористы желали всеми силами сделать из присяжных послушных и безгласных рабов, чтобы можно было лучше осуждать тех, кто не нравился господствующей  партии ^{[14;78, 151]}.

Поэтому, для эффективного функционирования в Украине суда присяжных необходимо параллельно с совершенствованием законодательства, правоохранительной и судебной систем поднимать уровень правовой культуры, нравственности и образованности, чувства гражданской ответственности населения, а также выполнить целый ряд экономических, социальных и политический условий. Другими словами, сдать экзамен на цивилизованность.

К сожалению, на сегодняшний день мы вынуждены признать, Украина этот экзамен феерично провалила. 

Бесспорно, суд присяжных как вакцина от коррупции и вседозволенности, позволит запустить механизм самоочищения нашей судебной системы, поднимет адвокатуру на более высокий уровень и вернёт в залы судебных заседаний состязательность процесса и судебное  красноречие.

Остаётся только надеяться, что уже в обозримом будущем мы все-таки сможем спросить себя: а может еще не поздно и уже не рано?

---

1. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т.8. Судебная реформа. – М.: Юридическая литература, 1991.- 496 с. – с. 197.
2. Кони А.Ф. Судебная реформа и суд присяжных. Собрание сочинений. Том 4: М. 1967, с.218.
3. Владимиров Л.Е.   Условия действия института присяжных и метод разработки доказательств. Харьков.: Университетская типография.- 1873. – с.6. URL:dlib.rsl.ru
4. Кібенко О. Чи впливають блоги та соціальні мережі на рішення суддів Верховного Суду//Судебно-юридическая газета. Блог. – 02.08.2019 р.
5. Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг./ Сост. С.М. Казанцев. – Л.: Лениздат, 1991.-512 с.
6. URL:https://englishunlimited.ru/blog/sud-prisyazhnyh-v-ssha.html.
7. Толстой Л.Н. Воскресение: роман; Рассказы. –  М: Художественная литература, 1984 –  527 с. – с.48.
8. Баршев С.И. О существе власти и обязанностях присяжных// Журнал Министерства Юстиции. – ноябрь. – 1862 г. URL:https://naukaprava.ru/catalog/435/736/2998/20134?view=1.
9. Сорокин  Питирим. Нравственное и умственное состояние современной России. Литература русского зарубежья. Антология в шести томах. Том первый. Книга первая.  1920-1225.- М.: Книга, 1990. – 430 с. – с 406.
10.  CHARLES RAY FINCH EXONERATED IN NORTH CAROLINA 43 YEARS AFTER BEING SENTENCED TO DEATH. It is the 166th Death-Row Exoneration and the 18th to Have Taken 25 Years. URL: https://deathpenaltyinfo.org/news/charles-ray-finch-becomes-166th-death-row-exoneree-as-north-carolina-prosecutor-formally-drops-all-charges.
11. Анализ DPIC: отчет об оправдании 2018 года показывает, что официальные проступки и лжесвидетельства остаются ведущими причинами неправомерных обвинений в убийстве. – апрель.-2019. URL// https://deathpenaltyinfo.org/facts-and-research/dpic-reports/dpic-special-reports/dpic-analysis-2018-exoneration-report-shows-official-misconduct-and-perjury-remain-leading-causes-of-wrongful-homicide-convictions.
12. DPIC добавляет одиннадцать дел в список невиновных, в результате чего общее количество реабилитированных приговоренных к смертной казни в стране достигло 185.- 18 февраля 2021. . URL// https://deathpenaltyinfo.org/news/dpic-adds-eleven-cases-to-innocence-list-bringing-national-death-row-exoneration-total-to-185.
13. Приёмская Е. Пострадавшие от суда и следствия. URL: https://iz.ru/674620/evgeniia- priemskaia/postradavshie-ot-suda-i-sledstviia.
14. Миттермайер К.И.А. Европейские и американские суды присяжных, их деятельность, достоинства, недостатки и средства к устранению этих недостатков. Сочинение К.Миттермайера, М.: Д. Дриль, типография А.И. Мамонтова и К». – 1869 г. – 374 с. //URL: https://naukaprava.ru/catalog/435/736/737/14123?view=1.